Юрий Семенов
Птицы на окне
Гости
Мы давно подкармливаем синиц в холодное время года семечками подсолнечника. Как только светает, синицы просыпаются и летят завтракать: зимой - после восьми часов утра, а весной гораздо раньше – около четырех. РЕЖИМ СИНИЦ ЗАВИСИТ ОТ СВЕТОВОГО ДНЯ. Стайками, но, соблюдая очередь, кружат они около кормушки, сделанной из простой коробки из-под кефира.
Для некоторых птиц кладем дополнительные семечки на переплет форточки.
Кроме синиц бывают и другие гости в голодное время. В первую очередь - воробьи (полевой, парковый воробей с пятном на щеке - Passer montanus и домовый, городской воробей - Passer domistres). Это шустрые, но крикливые и аморальные птицы. Они не умеют разделывать семечки, но все равно сидят на кормушке, забираются внутрь, выбрасывают из кормушки семечки, да еще никого не пускают.
Любимое дело: устроить на кормушке драку с громким визгливым скандалом.
Нередко прилетают всеядные голуби (сизый голубь - Columba livia), уверенные, что все их любят, удивленно косят одним глазом на мое перекошенное от гнева лицо, и нагло сидят за окном. Они склевывают под кормушкой все подряд, не в силах оторваться от любой еды, тут же гадят, заводят любовные романы, и распугивают мелких птиц. А самые умелые даже зависают у кормушки, пытаясь на лету выхватить из неё семечку.
Зимой и весной наведываются снегири (снегирь - Pyrrhula pyrrhula). В узкое окошко кормушки этим пухлым птицам проникнуть неудобно, поэтому они чаще садятся на наружный откос за окном и подбирают упавшие семечки.
С семечками они разделываются легко, только ошметки летят в разные стороны. Иногда снегири прилетают парами, тут приоритет, как правило, у самочки. В конфликт с другими птицами снегири обычно не вступают, но иногда именно снегириха, набычившись, прогоняет наглых воробьев. Так же легко управляются с семечками зеленушки (обыкновенная зеленушка - Carduelis chloris), но прилетают они редко.
Два года подряд прилетал поползень (обыкновенный поползень - Sitta europaea).
Он совершенно бесцеремонно влетал в кормушку, как торпеда, не обращая внимания на остальных мелких птиц. Сначала в окошко кормушки влетала его голова, а уже потом острые когти хватались за края кормушки. Не всегда, конечно, так красиво. Иногда он садился на край открытой форточки, а потом спускался в кухню на комнатный кактус-декабрист, чтобы наковырять в цветочном горшке выпавших семечек. Набирал он в клюв по две-три семечки за раз, а потом летел их прятать. Семечек на него не напасешься. На следующий год прилетали уже вдвоем.
А в прошлом году весной повадился садиться на форточку зяблик-самец (Fringilla coelebs).
Ему тоже удается раздавить семечку, правда, он почему-то делает это внизу, на земле. В мае он облетал всю округу и громко пел, потом садился на переплет форточки и выдавал свою трель... Трудно представить, как это оказалось громко! Одно дело в лесу или на улице, совсем другое, когда в двух метрах от тебя и в комнате! Так продолжалось до тех пор, пока он, из любопытства залетев в комнату, не сумел найти дорогу обратно. Пришлось брать его в руки и выпускать. С этого момента он больше на форточку не садился и не пел на ней ни разу, как отрезало. Хотя из кормушки его подружка продолжала таскать семечки.
Еще бывали в гостях дятел (большой пёстрый дятел - Dendrocopos major) и чечётка (Acanthis flammea), но постоянные наши посетители – это синицы (большая синица - Parus major) и лазоревки (Parus caeruleus).
Папаша-2019
Обычно кормушку мы снимаем поздно, в мае. Но в 2019-м году задержали ее, убрали только в начале июня. И вдруг следующим утром за окном слышим возмущенную песню синицы. Сидит на вишне (под окном растет вишневое дерево) синиц-мужик, дергается в разные стороны и громко возмущается.
Решили, что требует вернуть кормушку. Тогда насыпали ему на переплет форточки семечки. Помогло: прилетел, схватил, расклевал на вишне и быстро – влево. Потом опять прилетел, расклевал и - влево. Явно для кого-то семечки носил.
Так и стали его подкармливать то на форточке, то на подоконнике, когда открывали окно в жаркую погоду.
Иногда, прилетая, «Папаша», как мы его прозвали, даже приветствовал нас своей «песней». Однажды для разнообразия подсунули ему ягоду черешни (думали: подготовим, - как раз скоро вишня поспеет). А он опять устроил скандал на дереве: его напугал неизвестный предмет среди семечек на форточке.
Разнообразие не удалось. Вскоре «Папаша» перестал замечать черешню, и она засохла. НЕИЗВЕСТНУЮ ПИЩУ СИНИЦЫ В УПОР НЕ ВИДЯТ. К середине июля «Папаша» привел на наш подоконник своих птенцов, уже довольно выросших и самостоятельных – чернявого мальчика и короткохвостую девочку. А сам папа с чувством выполненного долга сел на ветку вишни и долго-долго кемарил без малейшего движения.
Девочка довольно спокойно прилетала, садилась на переплет форточки и брала семечку.
А вот мальчик прилетал пугливый, пытался побыстрее схватить семечку на лету.
Может, нам просто не везло, но у нас на окне чаще попадались «МУЖИКИ» БОЛЕЕ ОСТОРОЖНЫЕ (мягко говоря) по сравнению с девочками. Семечку синицы разделывали на ветках вишни, зажав двумя лапами. Сначала раскрывали клювом семечку с одного бока, а затем выклевывали ядрышко.
И все это время им надо было обязательно следить за «друзьями» и врагами вокруг. Это разве трапеза, когда все на нервах, ни одной спокойной минуты. Вот так и кормились у нас «папаша» и другие синички до середины августа.
Поколение - 2
Весной 2020-го года мы решили для разнообразия подложить синицам кроме семечек хлебный мякиш, а потом кусочки сырника. Хлеб они брали, но он быстро засыхал на сквозняке. А синица, взявшая первый кусок сырника, брезгливо выронила его из клюва. Но потом синицы распробовали сырники, и в июне стали прилетать именно за ними. В конце июня стояли теплые дни, окно на кухне у нас каждый день было открыто. Конечно, прошлогодний разговорчивый папаша не вернулся, да мы бы его и не узнали. Но нашелся другой смелый папа, прилетевший на подоконник за прикормом.
В жаркие дни ставили для него «поилку» из винтовой пробки с водой. Сразу вслед за папой на вишне показались вечно голодные дети (по срокам – птенцы второго выводка, поколение-2). Но не такие подросшие, как в прошлом году, а совсем маленькие летуны с оранжевым клювом. Дрожа короткими крылышками, они требовательно кричали, сидя на ветках вишни.
Сырники оказались очень удобным прикормом, папа быстро наклевывал маленькие порции (быстрее, чем семечку) и затыкал глотку детенышу. Часто, когда птенец надрывался под самым ухом, папа не успевал расклевать кусок сырника на мелкие части. Тогда оранжевая глотка затыкалась целым куском.
И птенец полминуты пытался этот кусок заглотнуть целиком. Безобразно зарекомендовали себя в этот период воробьи. Они норовили чуть ли не изо рта выхватить кусок у неловкого птенца. Но чаще воробьи садились на нижние ветки и ждали, пока кто-нибудь что-нибудь не уронит.
А в начале июля, во второй пятидневке пошел большой поток птенцов. Они осмелели и стали прилетать на окно, на подоконник, орали, требуя еды. Бедный папа еле успевал раздавать маленькие кусочки направо и налево.
В это время птенцы еще не умели клевать пищу, им надо было вложить еду прямо в рот. Причем, НЕ ВАЖНО, КТО ПОКОРМИТ, отец, братишка или даже воробей, главное: шире рот и громче ор.
В третьей пятидневке июля птенцы научились сами брать пищу, хотя всегда были не прочь, чтобы их продолжали кормить. На окно они прилетали уже без родителя, в одиночку и группами, глядя, где едят братья и сестры.
Синицы, вообще, УЧАТСЯ, ПОДСМАТРИВАЯ ДРУГ ЗА ДРУГОМ. Прилетев, стараясь сделать умный вид, и широко расставив неокрепшие ноги, они всем своим видом спрашивали: где корм?
Я еще не сказал, что с синцами мы разговаривали, звали их на окно ласковым приветливым ровным тоном. Для этого придумали кодовые слова «иди-иди-иди» и «бери-бери». Плюс приговаривали и другие приглашения к столу, от которых нельзя отказаться. Синиц, привыкших к голосу и фигуре человека, сразу можно было заметить: молодые вытягивались, когда их звали, взрослые начинали вертеться и нервничать.
А когда птенец появлялся на подоконнике и замирал, вопросительно глядя тебе в глаза, надо было его подбодрить приятным голосом.
Эта манера замирать на мгновение, как бы спрашивая разрешения, сохранилась и у взрослых синиц.
В начале августа подросшие птенцы уже уверенно клевали кусочки сырников, хотя часто прикидывались маленькими, чтобы их покормили. Прикидывались даже друг перед другом.
И по детской привычке иногда пытались проглотить кусок целиком.
В это время можно было прикормить их с руки, с ладони или из пальцев. Птенец быстро хватал кусок и тут же отпрыгивал и улетал.
Но далеко не с каждым такое удавалось: ХАРАКТЕРЫ У ВСЕХ СИНИЦ РАЗНЫЕ. И в августе это становится очень заметно: синицы разделяются на шустрых и медлительных, формируется птичья иерархия. Пока один нерешительно стоит за «порогом», другой, залетев через голову, хватает у него из-под носа кусок сырника.
Бывает, из клюва у собрата выхватит. И тогда можно только грустно смотреть вслед опередившему тебя сородичу.
Остаться без куска - это еще пол беды. Большая беда для синиц – блохи, заедают бедных птиц, молодых и старых. Водные процедуры от блох синицы устраивают после дождя: «трясут» кусты, сбивая на себя капли. Так же и зимой после снегопада стряхивают на себя с веток свежий пушистый снег. Но большей частью просто чешутся, иногда отчаянно, особенно когда надо достать ногой до «уха» или затылка.
Синицы - отличные летуны, даже молодые, т.н. сеголетки (синицы «сего», т.е. этого, + «лета», т.е. года). Умело лавируют одним крылом, заходя на посадку, поэтому на фото часто выглядят «кривокрылыми».
Любят висеть вниз головой, осматриваясь вокруг.
Когда поспели вишни в конце июля, я думал, что синицы будут для разнообразия ее клевать. Чаще вишню клевали сообразительные воробьи, дотягиваясь до ближайшей ягоды. Синицы - совсем по-другому: сначала они притягивали клювом ягодку к себе, срывали, и, зажав лапами, расклевывали. Еще мы боялись, что синицы забудут про природу, будут питаться одними сырниками и семечками. Но – нет: выросшие сеголетки и взрослые СИНИЦЫ САМИ РАЗНООБРАЗЯТ СВОЕ ПИТАНИЕ. Схватят один кусочек или семечку и летят в другие места искать пропитание.
Наши сеголетки питались у нас до сентября, а потом резко куда-то разлетелись, остались единицы из них.
На их место пришли неизвестные мигранты, которые боялись и голоса и человеческой фигуры в окне.
(Продолжение следует...)